Экзорцисты из Каменца

Чтобы изгнать из женщины дьявола, ее сожгли живьем

Экзорцизм — обряд изгнания дьявола из души и тела человека. Говорят, когда-то этот ритуал был очень распространен в городе над Смотричем, особенно во времена средневековья, когда древним Каменцем-Подольским владела польская корона, а религиозные чувства его обитателей придирчиво контролировали иезуитские ордена францисканцев, доминиканцев, василиан, монастыри которых, как монашеский клубок, еще и до сих пор возвышаются над подольской жемчужиной, напоминая о том времени, когда в борьбе с ересью, еретиками, ведьмами и одержимыми дьяволом, горели костры инквизиции, а в них горели, исходили в плачах и криках тела и души средневековых мучеников, вина которых заключалась, как правило, лишь в том, что они своим поведением, словом или делом выделялись из общей человеческой массы.

Искры от тех костров, как оказывается, летают и до сих пор над древним Каменцем, зажигая в прямом и переносном смысле в сердцах и душах людей костры новейшей инквизиции...

Жила в городе над Смотричем вместе с мамой и двумя дочками молодая красивая женщина Оля. Что поделаешь, личная жизнь не сложилась. Начинать ее приходилось если не с чистого листа, то, по крайней мере, с абзаца. Тем более что абзац этот вроде бы обещал перерасти в длинную и нежную повесть под названием “Красивая любовь”. Правда, эту еще ненаписанную повесть омрачало маленькое пятнышко в виде жены и ребенка любимого, и этот узел Иван обещал вскоре разрубить, расставшись с женой.

Несмотря на свою немаленькую площадь и 120 тысяч населения, Каменец, как и всякий районный центр в Украине, приметный тем, что в нем все и вся как на ладони. Поэтому за полгода встреч Ивана с Олей их отношения стали очевидными для многих людей и, в первую очередь, для жены Марины. Терять мужа и отца своей дочки она не хотела и не могла. А поэтому несколько раз встречалась с Ольгой, уговаривала ее не разбивать их семью.

Оля отвечала сопернице, что не разбивает семью, мол, шнурочком его к себе не привязываю: если любит тебя — перестанет ходить ко мне...

Дома же Марина “нагружала” Ивана по полной программе.

— Я не виню тебя в супружеской измене, — объясняла она мужу. — Знаю, ты любишь меня, как и раньше, но душа твоя попала в сети ведьминых чар. Ты просто слепой и безрассудный и не знаешь, что это за женщина Ольга. Она — ведьма. И мать, и бабушка ее были ведьмами. Об этом весь Каменец знает и сторонится Оли. Лишь ты не знаешь, став слепым орудием в руках человека, одержимого дьяволом.

Только и разговоров у Ма-рины с Иваном, что Оля — слуга дьявола, только и рассказов о том, как можно освободиться от пут сатаны и изгнать дьявола из ведьмы. И так задурила Марина голову Ивану теми разговорами об экзорцизме, о ведьмах и чарах с колдовством, что мужик совсем голову потерял, не понимая, где святое, а где, как говорят, грешное.

Так, перетягивая, как канат, каждая на свою сторону душу и сердце Ивана, сошлись в своеобразной борьбе две каменчанки, каждая со своей правдой, каждая со своими словами и аргументами. Но если слова Оли были замешены на любви, то намерения ее соперницы были пропитаны ядом ненависти. И в этом поединке кто-то из них должен был стать жертвой.

Как-то Иван, как всегда, пригласил Олю на свидание. Посадил в собственное авто, заехал в магазин. Купил кое-что, сказал, что идти в кафе или бар не хочет, сразу же жена будет знать, предложил заехать к нему в гараж, выпить, поговорить. Оля не согласилась:еще чего, по чужим гаражам она никогда пыль не вытирала!

Сошлись на том, что посидят просто в машине. Иван между тем разлил по бокалам водку: в машине, так в машине!

— Когда я сделала глоток-другой предложенного Иваном напитка, — рассказывала потом Оля, — сразу же потеряла сознание. Пришла в себя в каком-то подвале. Уже потом я поняла, что это был подвал Иванового гаража. Иван стоял рядом и как-то странно улыбался. Он был как будто не в своем уме. Таким я его никогда не видела. Иван взял бутылку с бензином и стал выливать на меня. Я с ужасом поняла, что он хочет совершить. Умоляла его, чтобы он опомнился, пожалел хотя бы моих двух деточек, а Иван, как во сне, произнося слова то ли молитв, то ли каких-то заклинаний, бросил в меня спичку. Волосы и одежда на мне вспыхнули. Я потеряла сознание. Пришла в себя от страшной нечеловеческой боли. Дальше помню все как в тумане. Иван и еще один мужчина достали осиновые палки и стали бить меня, объясняя, что выгоняют из меня дьявола, и что я еще буду благодарить их за освобождение от пут сатаны.

Вдруг в подвал, который превратился для Оли в место средневековых пыток и мракобесия, вошла... Марина. Оценив опытным взглядом состояние соперницы, она приказала мужу и его приятелю одеть женщину. В чужом свитере и брюках, которые оказались Ивановыми вещами, Олю вынесли из подвала и положили в машину. Но как оказалось, ее путь на Голгофу на этом не закончился. По “сценарию” Марины, кульминацию в обряде изгнания демона из Ольги должна была совершить знахарка из соседнего Ярмолинецкого района, к которой и повезли полуживую, в глубоком обмороке Ольгу. Увидев “пациентку” в таком состоянии, знахарка не только отказалась совершать ритуал экзорцизма, но и приказала Ивану с Мариной немедленно отвезти Олю в больницу, иначе она обо всем сообщит в милицию.

Со страшными ожогами головы, рук и ног, ушибами и ранами головы и туловища, с сотрясением мозга Олю доставили в Ярмолинецкую райбольницу. Увидев несчастную женщину, тамошние врачи немедленно отправили ее в ожоговое отделение областной клинической больницы.

— Я хочу жить! Я хочу жить! — в бреду и в сознании повторяла Оля три слова.

В неравный поединок со смертью вступили врачи, но от перенесенных пыток состояние женщины с каждым днем ухудшалось. Недавно мать двоих маленьких детей умерла. Говорят, последними ее словами были все те же три слова, которые она неутомимо повторяла и тогда, когда ее истязал Иван по приказу Марины, и когда лечили врачи. — Я хочу жить!

Всех троих экзорцистов из Каменца задержала милиция. Все эти дни, когда Оля была на грани жизни и смерти, они, говорят, тоже тревожились. Но это были не упреки совести, не тревога за содеянное. Нелюди, что каким-то чудом из средневековья пожаловали в наше время, были озабочены лишь одним — какую статью им будут инкриминировать: нанесение тяжких телесных повреждений или преднамеренное убийство? Оказалось, что последнее...