Первый день грядущей победы
69 лет прошло с того времени. Трагическая дата 22 июня 1941 года обросла несметным множеством легенд. По большей части - совпадающих с реальностью разве что в именах действующих лиц. Причин тут много: и желание военных оправдаться за неудачи, и желание политиков доказать, что предшественники были ещё хуже, и множество иных обстоятельств, из-за которых историю зачастую называют опрокинутой в прошлое политикой.
Например, с нелёгкой руки Никиты Сергеевича Хрущёва принято утверждать: Иосиф Виссарионович Джугашвили искренне верил Адольфу Алоизовичу Хитлеру (хотя больше никому не верил) и не ожидал от него нападения, а потому и не готовил страну к войне. Между тем подготовка велась непрерывно, делалось всё технически возможное. Другое дело, что возможно было далеко не всё.
Мы за послевоенные десятилетия так привыкли ощущать свою страну сверхдержавой, что забыли: к началу Великой Отечественной войны наша промышленность была заметно слабее немецкой. А ведь на Германию работала ещё и практически полностью покорённая Европа.
В результате, например, на один советский танк по штату приходилась вдесятеро меньшая грузоподъёмность автотранспорта, чем на один немецкий. Вдобавок немцы перед ударом насытили свои войска грузовиками сверх комплекта, а нам ещё предстояло в ходе мобилизации получать их из народного хозяйства: в стране просто не было ни одного лишнего грузовика - все заняты на работе. Понятно, немцы могли после прорыва фронта совершать броски - и танками, и пехотой - на десятки километров за день, а нашим танкам приходилось буквально через каждые пару десятков километров останавливаться и ждать подвоза всяческого снабжения.
Сходные сложности присутствовали и на стратегическом уровне. Например, к востоку от линии Кёрзона (установленной министром иностранных дел Великобритании в 1920-м линии раздела: непосредственно к западу от неё концентрация поляков была больше концентрации русских, к востоку - наоборот) плотность дорожной сети втрое меньше, чем к западу, а плечо подвоза (средняя дистанция перевозок) втрое больше. То есть даже при объявлении мобилизации с нуля германские войска гарантированно выстраиваются для наступления быстрее, чем наши успевают создать сколько-нибудь внятную оборону. А ведь Германия воевала с 1 сентября 1939 года, то есть её войска уже были давно мобилизованы и готовы к любым действиям!
Вдобавок немцы впервые -- а потому очень успешно - применяли информационную дымовую завесу. По всем мыслимым каналам распространялись разнообразные противоречивые слухи о политических и военных намерениях Германии. Все мы нынче знаем о предупреждении Рихарда Вильхельм-Рихардовича Зорге: Германия нападёт на СССР 22 июня 1941 года. Но мало кто слыхал: тот же Зорге передавал подобные предупреждения с конкретными датами, начинающимися с 15 мая 1941 года, а без указания точной даты - с начала апреля 1941 года. Великий разведчик не виновен: он лишь добросовестно транслировал в Москву всё, что сообщал ему друг - посол Германии в Японии Ойген Отт: информация из Германии нужна была Зорге, чтобы готовить для Отта аналитические записки о планах Японии в контексте мировой политики (за эти записки Отт считался одним из лучших дипломатов Германии). Но самому Отту из Берлина передавали всё те же противоречивые слухи, ибо Германия не хотела утечки подлинных сведений даже к своим союзникам.
Наконец, нападающая сторона обладает неоспоримым преимуществом над обороной. За считанные дни можно собрать в выбранной точке удара силы и технические средства, достаточные для смешивания с землёй любых укреплений: окоп-то - в отличие от пушки - на новое направление не перевезти! Единственный способ остановить прорыв - контрудар. Лучше всего - с фланга, в зазор между передовыми подвижными войсками и следующей за ними обычной пехотой. Но для такого точного попадания нужны не только средства координации манёвра, но и достаточная подвижность своих войск - а с нею из-за слабой автопромышленности были немалые проблемы.
Приходилось контратаковать немцев в любом месте, куда удавалось попасть. Конечно, наши силы при этом расходовались далеко не лучшим образом, потери ощутимо превышали немецкие. Но главная цель - срыв немецкого замысла (отрезать все советские войска от тыла, разгромить их у границы и дальше двигаться беспрепятственно) - была достигнута. А в последовавшей войне на взаимное истощение СССР - благодаря лучшей политической координации всех звеньев экономики - выиграл.
Такая координация требовала непрерывной согласованной работы политического, экономического и военного руководства страны. Ещё один хрущёвский миф живописал срыв такой работы: мол, при первых же известиях о неудачах на границе Джугашвили сбежал на дачу и неделю оттуда не высовывался, пока верные соратники во главе с Вячеславом Михайловичем Скрябиным не выковыряли его в Кремль чуть ли не силой.
Пару десятилетий назад опубликован полный список всех посетителей кремлёвского кабинета Джугашвили с поминутной росписью: кто когда вошёл и вышел. Так что эта басня политического карлика, пытавшегося втоптать предшественника в грязь, опровергнута давно и надёжно. Джугашвили работал всю первую военную неделю - как и все последующие - практически без передышки. Только воскресенье 29 июня 1941 года он действительно провёл на даче. Ибо надо было хоть на день оторваться от тактической текучки, чтобы принять стратегические решения.
Результатами воскресной паузы стали не только легендарная речь 3 июля 1941 года со словами братья и сестры (именно сЕстры - через Е, а не Ё: ученик тбилисской духовной семинарии обратился к народу со священнослужительским акцентом), но и создание Государственного комитета обороны, объединившего всю высшую власть в руках пяти человек.
Возглавил ГКО сам Джугашвили, его заместителем стал Скрябин, конкретные направления возглавили Лаврентий Павлович Берия (экономика и безопасность), Климентий Ефремович Ворошилов (собственно военные вопросы), Георгий Максимиллианович Маленков (пропаганда и некоторые отрасли экономики). Впоследствии состав ГКО менялся очень мало: в 1942 году в него вошли председатель Госплана СССР Николай Алексеевич Вознесенский, народный комиссар торговли Анастас Иванович Микоян, народный комиссар путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович; в 1944 году Ворошилова заменил Николай Александрович Булганин, а Берия стал заместителем председателя ГКО. Столь малая группа руководителей смогла координировать всё обширное и разнообразное советское хозяйство столь грамотно, что уже к концу 1941 года многие высшие руководители Германии - прежде всего ответственные за экономику - считали свою победу невозможной.
К сожалению, основная масса немцев - во главе с Хитлером - всё ещё верила в своё лучшее будущее. Чтобы опровергнуть эту веру, понадобилось - от первого выстрела до последнего - 1418 дней. Но уже в первый день войны - и даже до её начала - основная масса советских граждан - от высших руководителей до рядовых - действовала наилучшим возможным в тот момент образом. Благодаря чему мы в конечном счёте и победили.
