Что общего у уральской деревни Санарка с среднеазиатским ханством?
Но Санарка на Южном Урале. А ханства и Бухара – за тридевять земель.
Однако те, кто прочитал книгу «Караван уходит в Чиру», ответ знают. Потому что в этой документально-художественной повести действия происходят и в Санарке, и в Троицке, и в Оренбурге. А еще в Бухаре и других далеких от Урала землях. Часто в «ткань» произведения вплетаются сведения об Англии и императорском дворце в Санкт-Петербурге.
Можно сказать, благодаря произведению уральского литератора и краеведа Анатолия Шалагина современный читатель узнает, что в середине XIX века степи Южного Урала оказались в центре вопросов геополитики.
Сюжет книги построен на событиях, связанных с Оренбургской пограничной комиссией. Не всем известно сегодня, но в 30-40-е годы XIX столетия степи Южного Урала были самой горячей точкой на российском пограничье. Интересы России столкнулись тогда с интересами Британской империи. И местом такого противостояния стала степь и среднеазиатские ханства.
В постсоветское время те события называют колонизацией и экспансией. У Шалагина иное мнение на этот счет: «Да, делается очередная попытка переписать историю. Но документы свидетельствуют, что к середине XIX века между русскими пограничными линиями была брешь, растянутая почти на 800 верст. Туда проникали южные племена, настроенные агрессивно. Вырезались целые аулы, включая стариков и детей.
Поэтому, если говорить о современных оценках тех событий, не следует поддаваться эмоциям. Нужно изучать конкретные архивные документы. А они свидетельствуют, что приход русских тогда воспринимался как освобождение от многолетней тирании».
Читая сегодня про события, происходившие в середине XIX века, когда в России еще не отменили крепостное право, понимаешь, что многое напоминает и сегодняшние геополитические события.
Тогда англичанам не хотелось допустить роста влияния России в Средней Азии, им нужен был выход к Каспию с его ресурсами. И конечно же, Лондон боялся, что Россия доберется до Индии, их основной колонии. Дорогу туда России «перегораживали» среднеазиатские ханства.
Кстати, сотрудничеством с русской разведкой гордились Александр Грибоедов, Ян Виткевич, Иван Тургенев, Николай Гумилев. Они понимали, что делают для своей родины большое и нужное дело.
О том, как и для чего работали российские разведчики в середине XIX века, рассказывают книги Шалагина.
В советское время мы знали имена пионеров-героев, участвовавших в гражданскую и Великую Отечественную войну. Но были подростки-герои и в середине XIX века.
В Оренбургской губернии формировалась специальная агентурная группа подростков, которым предстояло проникнуть вглубь среднеазиатских ханств, осесть там и поставлять стратегическую информацию в Оренбург. Как это делалось? Ведь ни телефонов, ни интернета не было. Да и поезда в те края еще не ходили.
«В документах эта группа юных разведчиков называлась «пастырями», – говорит Шалагин. – Сколько их было в реальности, не знаю. Мне удалось узнать о шестерых. Почти все они погибли на чужбине и были похоронены под чужими именами далеко от родины».
Обе повести задумывались автором синтетическими: документальное краеведение сочетается в них с художественным вымыслом. Повесть «Горящие свечи саксаула» начинается с факта, который отмечен в архивных документах. Казачья семья усыновляет, как тогда писали, киргизского мальчика, родителей которого убили воинствующие соплеменники. Автору повести захотелось представить, как могла сложиться его судьба в тех исторических событиях, которые разворачивались не только на просторах Оренбургского края, но и за его пределами. Сюжетные повороты в книге – не вымысел. В эту историческую канву была вплетена вымышленная судьба конкретного человека. «А если говорить о цифровом соотношении историзма и художественного вымысла, то я бы определил его, как 70/30», – говорит автор.
«И Пушкин и Даль появляются в повести не вдруг. Оба были связаны с Оренбургской губернией. Александр Сергеевич написал свою «Капитанскую дочку» после того, как лично побеседовал со свидетелями пугачевского бунта. Он специально приезжал в Оренбург. Ну а Владимир Иванович Даль здесь служил. Это была своеобразная ссылка для автора запрещенных в царской России книг. Для меня самого было очень интересно узнать, что Даль был не просто хирургом по своему образованию, но и обладал уникальным качеством, которое, я думаю, оценят практикующие хирурги. Даль одинаково умело пользовался хирургическими инструментами и правой, и левой рукой. Это нередко бывает весьма важным. А Пушкин почерпнул идею будущего гоголевского «Ревизора» именно в Оренбурге. Разве это не интересно?», – задается вопросом Шалагин.
Давно с таким интересом не читал книг о нашем крае. Художественно-документальные повести Шалагина меня поразили прежде всего тем, что я понял, как мало мы знаем о своем крае. А здесь было и есть много интересного.
Какая же связь между двумя повестями?
«Главные герои те же. И время действия одно и то же. «Караван уходит в Чиру» – это дополнение к «Свечам…». Надеюсь, читателям будет интересно вновь встретиться с Михаилом Мякишевым, о котором меня часто спрашивали после выхода первой повести».
